На часах ровно 12:30. Лучи солнца пробиваются сквозь плотно закрытые шторы кабинета Ти Спирса, тем самым немного рассеивая мрак, царящий в кабинете. Он любил тьму, она ему соответствовала, соответствовала его характеру, на это было много причин. Сам же начальник отдела мирно восседает на своём кресле за письменным столом, под светом настольной лампы проверяя очередной отчёт. Раздаётся громкий стук в дверь, медленно переводя взгляд на дверь, его губы искривляются в лёгкой усмешке, он уже точно знает кто это.
Войдите. – негромко отвечает Уилл и вновь смотрит на бумаги.
Красноволосый жнец слыша голос начальника поспешно входит, как обычно с обворожительной акульей улыбкой держа в руках серебряный поднос, на котором стоит чашка с только что сваренным кофе «Амаретто» и пара тостов с маслом.
Я же Вам говорил, что не нуждаюсь в Вашем завтраке Мистер Сатклифф. – холодно отвечает Ти Спирс не поднимая взгляда на жнеца. Грелл проходит в кабинет и грациозно выхватив из рук Уильяма бумаги, ставит поднос на стол прямо перед его носом. Эта процедура стала уже неким ритуалом, поэтому Ти Спирс не особо удивляется вольностям Грелла. Они оба знают что Уильям не прикоснётся к этому завтраку, но Грелл всё таки упрямо изо дня в день приносит его, надеясь что хоть раз он поступится своими принципами возможно не только в принятии завтрака…
Уилли, ты совсем ничего не ешь так и в обморок свалиться не долго. – обеспокоенно говорит жнец хлопая длинными ресницами смотря на начальника с особой нежностью и любовью.
Ти Спирс лишь недовольным взглядом окидывает Грелла и достаёт из ящика стола сигареты . Встав он опирается на край стола и медленно закуривает затянувшись, выпуская тонкую струйку дыма в воздух. Комната сразу же заполняется запахом спелой вишни, это любимые сигареты Вильяма, у всех есть свои маленькие радости. Даже такой строгий и расчётливый начальник как он имеет на них право, они приводят его мысли в порядок, это необходимо особенно когда рядом Грелл. Он же подойдя к начальнику сбоку садясь на край стола, мягко кладёт ему голову на плечо, прикрыв глаза, прижимаясь пусть и слегка но всё же к объекту своей трепетной любви. Ти Спирс не отшатывается в сторону и не пытается его отстранить от себя, ведь сколько он себя помнил лишь этот непутёвый красноволосый жнец был единственным кто проявил к нему хоть какую то заботу, лишь благодаря этому он делал ему эти маленькие поблажки по отношению к себе. Но не более того. Ти Спирс в очередной раз затянулся, вдыхая сладостно-едкий сигаретный дым и не поворачивая головы, взглянул на прижимающегося к нему жнеца. Губы Ти Спирса сами расплываются в лёгкой улыбке, это ни насмешка, нет. Это искренняя наполненная теплотой и некой симпатией, а может и любовью улыбка, которую никогда не увидит Грелл. Мрак… Благодаря ему можно скрыть истинные эмоции и чувства, это была одна из причин, почему Уильяму он так нравился. Во мраке можно быть просто самим собой...

Говорят, что вода обладает памятью.. Наверное поэтому в этом бескрайнем океане заволоченном холодным, серым туманом, сейчас отражается вся моя прошлая жизнь…

Сиэль отрешенно смотрел на воду. Ладья медленно и мягко рассекала ее, оставляя за собой легкие волны, быстро исчезающие в спокойной глади водных просторов. Кадры его жизни, его любимой до ненависти жизни, сейчас словно на киноленте проплывали под ним, оставляя за собой гнетущее чувство пустоты и даже легкого сожаления. Ему страстно хочется, что бы эта последняя поездка никогда не заканчивалась, одновременно он мечтает поскорее закончить эту пытку ожидания неизбежного. Граф не мог сожалеть, но что-то отчаянно защемило в груди и какая-то отдаленная мысль, пусть даже недошедшая до сознания просила его кричать, плакать, молить о недоступном прощении и освобождении. Может, если бы он, тогда не заключил бы этот контракт, сейчас был бы в раю… со своими родителями… может он бы даже улыбался… Какая-то мысль пытается убедить его в этом. НО… Но Сиэль ее не слышит, и не услышит. Может потому что, не хочет. Может ему уже все равно… Трудно сказать, что испытывает человек, неумолимо двигаясь навстречу не просто своему концу, а исчезновению, уходу в абсолютное небытие.
Но внешне Сиэль спокоен и безразличен. Там, уже не будет сожалений, там не будет боли, там вообще… ничего… не будет…
Легкое свечение привлекает рассеянное внимание молодого графа. Он медленно поднимает глаза. Словно тысячи светлячков, ему навстречу летят светло изумрудные искорки. Их свет совсем не кажется Сиэлю холодным. Напротив он приносит успокоение уставшему, хоть и от совсем недолгой жизни, разуму. Медленно и спокойно Сиэль спрашивает:
- Что это?
-Ваши чувства. – с улыбкой отвечает Себастьян. Ему всегда интресно смотреть на людей, которых так удивляют собственные чувства, ведь они их почти никогда не замечали при жизни, никогда не следовали им.
- Мои чувства? - тихо переспрашивает Сиэль, завороженный ровным мягким светом. –Какие красивые…
- Красивые?
- Да… пусть я и не чувствую ни одиночества ни грусти, все равно… они прекрасны…
Грусть.. а хотел бы ее сейчас испытать Сиэль. Наверное нет… Ему незачем грустить, он и так слишком много грустил… Теперь небытие могло стать даже наградой для истерзанной души… просто забыться… может это будет не таким уж и грустным концом.
- Господин, я взял эту книгу чтобы скрасить долгое и утомительное путешествие. –спокойно произносит Себастьян, на минуту отойдя от весла, и единственной оставшейся рукой протягивает, небольшой томик в кожаном переплете. Идеальный дворецкий, он идеален до конца. Какая-то загадочная улыбка вновь играет на его губах. Он вежлив и учтив… до самого конца… Сиэль отрешенно протягивает руку. Книга такая легкая… а поверхность ее отчего-то кажется ему теплой… отчего-то от нее пахнет летом, сочной травой и цветами, росшими в саду где они с Лиззи частенько играли… и пеплом… а может ему это только кажется…
-Что это?
-Дневник Танаки о жизни в поместье.
- Танаки? – Сиэль медленно открывает первую страницу. Действительно, страницы исписаны аккуратным почерком пожилого, мудрого человека. Хотя… ведь его дворецкий никогда не лжет.
Первые строки…
«Позволь те мне поведать правду моему господину…»
Здесь все. Предательство королевы, любовь отца и матери, тайная вражда, все, что скрывали о Сиэля, пока не погибли его родители. Пока он сам не погиб… Его отец говорит о ненависти. О бесполезности ненависти. О том, что она никуда не приведет, ведь направляет только к разрушению. Сиэль понимает это. Он понимал это и когда заключал контракт, и когда мать, в иллюзии ангела, умоляла его отказаться от ненависти, и когда он тонул в Темзе и осознавал, что контракт со стороны Себастьяна исполнен, и теперь его черед. Но, понимая все это, он все равно выбрал ненависть. Не для того чтобы отомстить,… но для того чтобы душевно не погибнуть. Эта ненависть стала его опорой, опорой помогающей жить. И она же погубила его. И хотя, убив ангела, ему не стало легче, в нем нет сожалений о сделанном.
Страницы, одна за одной, раскрывали ему правду, говорили о событиях минувших дней. Глубоко вздохнув, Сиэль захлопывает книгу. Теперь уже нет никакой разницы, в том, что на самом деле произошло в прошлом. Умирая, человек ничего из своей жизни не может взять с собой. Все, к чему он стремился, чего добился, все материальные блага останутся здесь, а человек пойдет дальше, забирая с собой только духовные ценности. Но исчезая как душа, у него не остается даже этого…
Его жизнь… к чему стремятся все эти люди, на кадрах из его жизни? Зачем они живут? Есть ли у них цель? Элизабет… если смысл ее жизни – любовь, тогда ее жизнь не такая уж и бесполезная…
На воде Сиэль замечает синий цветок. Кольцо, из цветка. Уверенной рукой он вылавливает его из воды. Цветок так недолговечен, и так красив… в воспоминаниях неожиданно всплыло то кольцо, что однажды разбила Элизабет.
Себастьян тоже замечает его. – Позвольте мне.- буднично произносит он забирая кольцо и пытаясь одеть его на палец Сиэля. Одной рукой… движения неловкие, так непривычно видеть, как его идеальный дворецкий не справляется с простейшей задачей. Сиэль останавливает его.
- У тебя не получится сделать это одной рукой.- он забирает кольцо и молча одевает его на палец.
- Простите. Я хотел быть идеальным дворецким до самого конца, но далее это невозможно. На лице прекрасно сыгранное сожаление. Хотя, может он и не играл…
- Ну и что…
- Оно очень подходит вам – вновь улыбается дворецкий.
Граф медленно поднимает руку с кольцом, и закрывает ей для себя свет луны на ночном небе
- Я Сиэль Фантомхайв. Просто, Сиэль Фантомхайв.
Он вновь отворачивается к воде, Себастьян вновь встает у весла. Сиэль не смотрит на дворецкого. Он скучающе смотрит на воду. Себастьян внешне безразличен. Слышен только легкий шелест воды от движений весла. Кажется, что этот океан никогда не кончится, что все это лишь какая-то странная иллюзия, просто очень долгий сон.
Это ощущение разлетается, как только среди тумана показался темный силуэт острова. Внутри Сиэля что-то вдруг болезненно дернулось. Пришло осознание того, что его время вот-вот закончится… но вместе с тем пришло холодное и спокойное безразличие. Его судьбу не изменить. А хочет ли он. Даже если бы и мог… не стал бы. Сиэль гордый, и исполнит свою часть контракта. У него есть честь, даже если у демонов ее нет…
Медленно остров выплыл из густого тумана. Стали видны отвесные скалы, зубчатые вершины, высокие кипарисы. Себастьян стал направлять ладью к берегу. Там песок, а дальше, лес.
Попытаться в последний раз почувствовать что-то, волнение, и даже страх, а может облегчение. Нет, Сиэль уже ничего не чувствует, глядя на то, как берег неумолимо приближается. Может так оно и к лучшему… вот только он не уверен, что окажется бесстрастным до самого конца.
Лодка стала чуть касаться дна, плыть дальше оказалось уже невозможным. Сиэль попытался подняться на ноги, но он устал, и слишком долго просидел в одной позе. Пошатнувшись он даже произнести, не успел… приказ… Себастьян уже все знал за него. Ловко подхватив Сиэля он легко и изящно выпрыгнул из лодки, преодолел последние несколько метров до суши и, усадив графа на согнутую в локте руку, медленно пошел в глубь острова. Сиэлю это не особенно нравилось, но он не стал возражать. Неизвестно сколько нужно еще пройти, но он бы хотел идти самостоятельно. Что бы еще раз ощутить, что это такое - жить. Идти, дышать, видеть, думать. Сожалений уже не было, но он пытался еще раз понять и почувствовать, самое простое, самое банальное, но то, на что люди совсем не обращают внимание.
На острове было много развалин. Здесь словно раньше кто-то жил. Жили… но теперь, лишь камни напоминали об этом, пока сам остров хранил вековое молчание. Этот, остров мертвых…
Высокие кипарисы создавали тень для, и без того темной, ночи. Лишь кое где луна, пробившись сквозь тьму, бросала легкие блики на молчаливых путников. Чем дальше они уходили, тем больше внутри Сиэля словно натягивалась нить какого-то напряжения. Он пытался ловить ускользающие секунды, хотя в душе он молил и небеса, и преисподнюю, что бы все это поскорее закончилось. Люди всегда сами себя противоречат. Но он ни о чем не думал, слишком устал.
Вдали стояло полуразвалившееся здание, чуть заметное между деревьев. Однако и оно говорило и своем былом величии. Но время его тоже, уже ушло.
Себастьян уверенной походкой направлялся к высокой каменной арке, служащей входом. Крыши у этого сооружения уже не было. Как впрочем, и пола, вместо него уже показалась трава. Стены занавесом покрывал дикий плющ, высасывая из них силы, и медленно разрушая. Его шаги гулким эхом отражаются от старых каменных стен. Четко и ритмично. И медленно. Раз… два… три…
Он легко поднимается по потрескавшейся, короткой лестнице. Подходит с старинной каменной скамье и бережно усаживает на нее графа. Ее почти не тронули разрушения. Почему-то на ней ход времени заметен меньше….
- Приступим, господин.
Сиэль взглянул в глаза демона. - Мы прибыли?
- Да.
Какой-то шорох слышен за спиной Графа. Сиэль оборачивается и поднимает глаза. Ворон.
- Птица наблюдает.
Себастьян взглянул вверх. - И правда…
Пустой. Его голос. Сиэль опустил голову.
- Можешь забирать остатки моей души. Сиэль уверен, что это уже не душа. Истерзанная горем, ненавистью, не знающая чувств. Это только то, что от нее осталось.
- Чего и следовало от вас ожидать. Вы так добры.
Почему-то это так похоже на сарказм, но нет. Просто он продолжает играть свою роль. Роль идеального слуги. Может быть даже слишком хорошо, слишком правдоподобно.
Словно решаясь Сиэль тихо спрашивает – Это больно?
Себастьян чуть заметно улыбается. Насколько мило и наивно прозвучал этот вопрос. Может, все же Граф Фантомхайв где-то остался ребенком…
- Да. Немного. Но я постараюсь сделать это как можно аккуратнее
- Нет. Чем больнее тем лучше. Забери боль моей жизни… Вместе с душой.
Теперь все. Больше не болит сердце. Больше не хочется вернуться. Сожалений нет. Себастьян улыбается. Да. Он вовсе не ребенок. И опускаясь на одно колено, он только последний раз скажет:
- Yes my Lord.

Кажется, молчание длится вечность. Сиэль обессилено откидывается на спинку скамьи. Себастьян легонько касается его лица. Ладонь сухая. Теплая. И сердце бьется ровно. Повязка с гулким стуком падает на пол. Наконец, в ней больше нет необходимости. Здесь только они вдвоем. И почему-то этого вовсе не становится одиноко.
Тонкий луч света пробираясь, сквозь кроны кипарисов, последний раз отразится в глазах юного графа. Сиэль медленно закрывает глаза...
Тишина. Тепло... нет холод. Уже холод. Он пробирается внутрь, к самому сердцу. Уже почти ощутимый. Почти реальный. Попытаться сделать вдох. Пустая попытка. Мир потерялся где-то на задворках сознания. Что-то внутри него словно начало рваться на части. Захотелось кричать… даже не от боли. От безысходности. Словно холодными иглами что-то пронзало его тело, отнимая последнее, что оно сохранило – душу. Темнота окутывала сознание. Мысли одна за другой растворялись. Томно, размыто, в памяти всплыл последний луч света. Теперь в нем почти не было жизни. И впервые за долгое время разбилась о его щеку одинокая слеза, последнее непроизнесенное - Прости – и небытие.

Себастьян взглянул в сторону только что, скатившегося за горизонт солнца. Теперь и этот луч погас. Больше ничего не озаряло старую каменную скамью. Пусто. Он поднял к лицу правую руку. Секунду молчание. Затем усмешка и, немного размяв затекшие мышцы, демон неспешно направился прочь с острова, наслаждаясь абсолютной тишиной и только чуть заметно улыбаясь чему-то своему.

Погас и другой огонек. Лондонский пожар. Теперь пустой и безжизненный город разбавляли только жнецы, разыскивая и освобождая из под завалов последних жертв трагедии.
- Через пол часа отправляемся.
- Да знаю я. Мм.. Уилл. Не одолжишь сигаретку?
- Насколько я помню… - вздох - ты же не куришь.
- Да так просто… что-то потянуло... - вот пачка летит прямо в протянутую руку в черной перчатке. Даже почти не затягиваясь… просто смотреть как дым с легкого пепла закручиваясь растворяется в воздухе. Уже приносит успокоение. Выкинув еще тлеющий окурок, Грэль медленно потянулся к брошенной косе. Скучно. Холодно. Услышав позади себя легкие звуки знакомой походки, жнец обернулся. Почти сливаясь с ночью Себастьян медленно приближался.
Жнец как-то слишком грустно улыбнулся.
- Что ж. Как вижу наш маленький господин больше не может значится в библиотеке жнецов. Жаль, жаль… он был таким милым.
- Не думал что смерть может заботить переживания о человеческой жизни. – в голосе почти насмешка.
- Нет. Но знаешь , это было интересно.
- Да… Не так скучно.
Теперь больше нет игр. Нет эмоций. Вновь отдаваясь гулким эхом шагов от разрушенных стен Лондона Себастьян ушел растворяясь во тьме этой пепельной ночи.